Тыгын (Дыгын) Дархан.

Тыгын подлинная историческая личность, живший в конце 16 — первой четверти 17 в., могущественный родоначальник кангаласских якутов. По преданиям владел землями около озер Сайсары, Юрюнг Кёль, Ытык Кёль на долине Туймаада. Держал много конного и рогатого скота, воинов, холопов и прочей прислуги.

Тыгын выходя победителем в столкновениях с боро Таатте, бетюнцами на Амге, Вилюе, Олекме стал владыкой, тойоном межплеменного объединения якутов.

В 1740-х годах Я.И.Линденау, записывая предания о Тыгыне работал с информаторами, имевшими подлинные представления о событиях вековой давности, так как их деды были участниками и свидетелями первых встреч с русскими землепроходцами и собирателями ясака. В челобитных атамана Ивана Галкина о походе на Лену в марте 1632 г. написано: "...Да тех же, государь, Якольских людей князец Тынина, да князец Бойдон живут на реки на Лене и с нами, холопами твоими, дрались по вся дни и твоего, государева, ясаку нам не дали и нас, государь, холопей твоих, было немного".

Предании рассказывают, что первым вождем якутов на Средней Лене был Баджей, дед Тыгына. В якутских легендах XIX — XX вв. его называют Дойдуса Дархан. По данным С.И.Боло, этот Дойдуса Дархан именуется еще Тюсюлгэ Дархан.

О Тюсюлгэ или Дойдуса Дархане, т.е. Баджее, сохранилось воспоминание как об исключительно богатом скотом и могущественном властелине, имевшем много воинов, хамначитов, жившем на коренных Хангаласских землях, по одним данным — Немюгинском наслеге Хангаласского улуса, по другим — на холме озера Сайсары.

У Тюсюлгэ было два сына: Мунньан Дархан и Молдьогор, оба знаменитые богачи того времени. Мунньан Дархан имел двух сыновей: Тыгына и Усун Ойууна. С ним же вместе жил его родственник Абый Дархан. В те времена, когда проживали Омогой Баай и Эллэй места эти принадлежали тунгусам, и теперь, в период Тюсюлгэ, в перемежку с якутами жили тунгусы. Тюсюлгэ прожил до глубокой старости.

Как сообщает Линденау, после смерти Баджея на главенство заступил, сын одной из его четырех жен, по имени Хангалас, сын Мунджан. Имя Мунджана дошло в якутских преданиях в форме Мунньан. О нем ничего неизвестно. В позднейших преданиях Мунньан как бы целиком сливается со своим сыном и даже имя переходит на последнего, который в ряде легенд так и называется Тыгын Мунньан.

Могущество и величие легендарного Тыгына, каким он рисуется в преданиях, отражены в описаниях его внешнего облика. Вместе с тем Тыгын и его дети изображаются в большинстве преданий в каком-то мрачном свете.

В наиболее распространенных вариантах легенд Тыгын изображается в виде богатыря-гиганта.

В таких же сказочных чертах обрисованы дети Тыгына, Таас Уллунгах и Муос Уол. Муос Уол имел крепкое, как рог коровы тело, в котором было только одно уязвимое место в виде родинки, известное только его матери. Второй сын Тыгына, Таас Уллунгах, т.е "человек с каменной пятой". Назывался так потому, что имел ступню из плотных сухожилий. Мать говорила о нем Тыгыну, что Таас Уллунгах рос богатырём с необычайно грубым характером, когда еще был в материнской утробе. Так, он на седьмом месяце беременности прощупывал, сжимая рукой ее печень и сердце.

Согласно записям XIX — XX вв., Тыгын неустанно преследует другие роды и племена, убивает их воинов-богатырей, а также в ряде случаев безжалостно истребляет их жен и детей, захватывает имущество побежденных и предает огню жилища. "Если где-нибудь, хотя бы в отдельных улусах, появлялся сильный богатырь, Тыгын стремился сжить его с белого света. Для этого он посылал сильных ратных людей с приказом доставить богатыря живого или мертвого. Если посланные не имели успеха, то Тыгын отправлялся сам с войсками. Таким образом, он убил много славных богатырей". Жертвами Тыгына стали даже его собственные сыновья: Таас Уллунгах и Муос Уол, убитые во время сна. В тех же случаях, когда Тыгын встречает более сильного противника — простодушного рыбака Бэрт Хара, храброго тунгусского витязя, или другого лесного богатыря, он попросту спасается от них бегством. "Это был очень сильный, коварный и злой человек, настоящий деспот", "Тыгын был человек крайне своенравный, — пишет в своей сводке преданий М.М.Носов. — Не прихотливый в домашней жизни, Грубый в обращении с посторонними, он при своем колоссальном росте и неимоверной силе наводил на своих простодушных сородичей страх. Не отличаясь благородством, он, тем не менее, благодаря указанным выше качествам, пользовался рабским преклонением перед ним якутов ...".

Когда Тыгын достигает глубокой старости, с юга появляются грозные враги-пришельцы, слуги могущественного русского царя, а вокруг Тыгына уже не осталось прежних якутских богатырей.

Тыгын был младшим сыном Мунньана. Однако наследником по воле отца стал именно он, заняв тем самым первенствующее положение над своими братьями. Старшие братья Тыгына были крайне раздосадованы тем, что отец отнял у них преимущество в наследовании его прав, и поссорились с Тыгыном. Междоусобная распря между наследниками Мунньана тяжело сказывалась на жизнь простого люда.

О столкновении Тыгына с борогонцами рассказывается в легендах о Бэрт Хара, о его борьбе с бетюнцами можно узнать из легенд о Берё-бетюнцах. Легенды так же свидетельствуют о столкновениях Тыгына с другими племенами, где он и его люди выходят победителями.

Таким образом, если верить легендам, после тяжелой кровополитной борьбы все, к чему стремился Тыгын, было достигнуто. Он стал повелителем большинства якутских родов и племен. Отзвуки "славы" Тыгына, достигшего зенита своего могущества, сохранились в фольклоре как центральных, так и самых отдаленных северных улусов. В частности в легендах, записанных И.А.Худяковым в Верхоянске дается яркая характеристика "якутского царя", "господина Тыгына". "На месте, называемом Сайсары, жил человек по имени Тыгын господин, считая себя якутским царем. Всех ближних людей и убивает, и не убивает, берет все, что увидит, и имущество, и скот, а если живые (люди) останутся, то берет под страхом смерти. Таким образом, он сильно разбогател и сам не знает счета своего скота. А если сказать примерно по-нынешнему, то людей у него было с половину здешнего улуса и богатства столько же. Живет, славясь, этот Тыгын-господин. Кто бы ни пришел, никого нет такого, кто бы мог его одолеть. Считает себя вольным царем. Тогдашние якуты называют его тоеном".

С.А.Токарев, не склонный преувеличивать мощи Тыгына, пишет, что среди якутских тойонов, распологавшими крупными силами и пользовавшимися широким влиянием в начале XVII в., выделяется "знаменитый Тыгын, тойон кангаласцев, сфера могущества и власти которого, судя по преданиям, простиралась за пределы его собственного, кангаласского племени". Следы былого влияния Тыгына сохранились вплоть до прихода русских, когда, по якутским преданиям, его собственные силы пришли к концу. Иван Галкин писал о сыновьях Тыгына ( о "кангаласских тойонах Тыгынова дома" ), что "они всею землею владеют и иные многие князцы их боятся". Когда дети Тыгына Откурай и Бозеко предприняли выступление против Якутского острога с целью освободить из плена своего отца, они собрали "своих кангаласских многих людей и иных сторонних речных князцев, собрали и с Мотмы, и с Сини, и с Лены, и нерюктейского князьца Киринея со всеми улусными людьми, сот с шесть и больше".

Подневоленные Тыгыном люди других родов и племен, разумеется, не только боялись, но и ненавидели его. Так возникли, пропитанные горечью поражений, обидой и злобой легенды намцев, борогонцев, вилюйчан и других племен, легенды явно не лишенные оснований. Но, с другой стороны, среди собственных родичей Тыгын достиг величайшего почета, культового преклонения.

Михаил Неустроев, один из лучших знатоков кангаласских преданий, живший в Малтанском наслеге, где когда-то жил и сам Тыгын и его знаменитый внук Мазары Бозеков, сохранил любопытные сведения об отношении кангаласцев к Тыгыну. "Когда Тыгыну было шесть лет, он, играя, поднял копье острием кверху и воскликнул: "Хара Суорун Улуу Тойон, создавший отец мой! Тунгусы нас невинных обидели, стерли наш род с лица земли. Если суждено мне отомстить всем врагам моим, ниспошли свыше кровавый символ духа войны и убийства — хааннаах илбис!" В ответ на острие копья оказался сгусток крови. Младенец проглотил его и с этого момента стал быстро расти, превращаясь в грозного воина. Уже с десяти лет он превосходил всех силой, умом и знаниями. "Высокочтимый людей потомок, знатного рода отпрыск, Тыгын", — наименовала его старуха-воспитательница. Когда Тыгын постарел его сажали на трон и все обращались с ним, как с божеством.

Уход с арены власти Тыгына связано с крупнейшим историческим переломом в жизни якутов — появлением русских в Якутии.

Русские документы не зафиксировали смерть грозного якутского царя. В устных же летописях его сородичей сказано только, что под старость Тыгын совсем одряхлел и умер, достигнув преклонных лет. Его похоронили родственники и воздвигли на месте погребения могильный памятник. Где и как умер Тыгын, кангаласские предания, чтобы скрыть его могилу, умалчивают. Линденау же пишет, что Тыгын был взят казаками в заложники и умер как пленник перед приездом первых воевод в Якутский острог. Младший сын Бэджэкэ сменил его в аманатах, а Окурей в достоинстве общеплеменного главы якутов был в звании тойонуса. Со смертью Тыгына ушла в забвение целая историческая эпоха и началась новая в составе России.

Реальный исторический Тыгын, отец Бэджэкэ, Экурэя, Чаллая и других якутских князцев XVII в. действительно по праву занимает свое достойное место в дорусской истории Якутии — не только, благодаря своей личной энергии, бесспорным организаторским и военным способностям, но и по его роли в социально-политической истории якутской народности.

Сыновья Тыгына Усун Ойуун, Чаллай и Бэджэкэ в числе других участников восстания 1642 г . были казнены в Якутском остроге воеводой П.П.Головиным.

По мнению академика А.П.Окладникова Тыгын стал повелителем большинства якутских родов и племен, благодаря своей личной энергии, бесспорным организаторским и военным способностям.

Пестерев Владимир Ильич - История Якутии в лицах.
Якутск: Бичик, 2001 г .